Около 1500 русских воинов, среди которых было немало иноков, под водительством кн. Григория Рощи-Долгорукого и Алексея Голохвастова, и примерно такое же количество мужиков из окрестных деревень, билось против 30 тысяч врагов: частных армий двадцати польских и литовских магнатов, разноплеменных наемников, русских «воров» - приспешников тушинского самозванца, татар из черноморских и крымской орд. (В числе вражеского войска еще не учтена  чернь – панская челядь, и пленные, также принужденные участвовать в осадных работах.) Обложившее Лавру вражеское войско имело 63 осадных орудия, доставленных из германских земель, да еще немало число легких «верховых» орудий. Цена победы была высока - погибло до 90 % защитников твердыни, немало монахов и просто мирных людей, сбежавшихся в монастырь  от европейских «освободителей».

В бой ходили и старцы, и простые крестьяне; так некий мужик по прозвищу Суета, двигаясь «как рысь», «сек бердышом своим врагов с обеих сторон, удерживая полк Александра Лисовского; и никто ему противостать не мог». А какой-то немой парень вместе с воином Ананией Селевиным «с  луками роту поляков, копьями вооруженных, вспять обращали». Немалую роль в успешной обороне сыграли и каменные стены, вышиной в четыре и толщиной в три сажени, поставленные царём Иваном – отлично поставленные, ведь выдержали и  шесть недель непрерывного обстрела.  «По одной мишени с утра и до самого вечера велась стрельба, стены же все нерушимы пребывали». Сыграли и обширные монастырские запасы (монастыри были отличными освоителями земель и рачительными хозяевами). Лавра не просто терпела обстрелы и отбивалась от приступов, а вела активную динамичную оборону. Ее защитники проводили рейды в лагерь врага и на его заставы, расстреливали неприятельские, орудия,  уничтожали минные подкопы и осадную технику,  неоднократно выходили  на  встречный бой и на преследование отбитого от стен противника, так был убит вражеский воевода кн.Горский и захвачено все, что награбили Сапега и Лисовский.

Вот так дождалась Лавра подхода отряда в 500 воинов из войска Михаила Скопина-Шуйского, который, соединившись  с защитниками монастыря, с ходу нанес поражение «польским и литовским ротам». А через 12 дней вражеское войско ушло, а точнее дало дёру, бросая запасы и награбленное, «и золото, и серебро, и дорогие одежды, и коней. Некоторые не могли убежать и возвращались назад и, в лесах поскитавшись, приходили в обитель к чудотворцу, прося милости душам своим».

История США, Польши, Англии и т.д, особенно в массовом популярно-пропагандистском изложении, состоит из мифов, возвышающих нацию и создающих ее положительный имидж для давления на мозги остального мира. У нас, особенно последние 20 лет, господствуют не возвышающие мифы, и даже не сугубая историческая правда, а унизительные и разрушительные конструкты, производством которых частенько занимается не госдеп США и не польские мифотворцы, а родная интеллигенция да еще за счет налогоплательщика-народа. Оборона Троице-Сергиевой Лавры как высокий исторический символ не интересна ни режиссерам, ни медийщикам. У них задача другая – обгаживать русскую историю  и снижать национальный иммунитет настолько, насколько это необходимо для мирового капитала, сосущего из России соки на  сотни миллиардов долларов каждый год...

Конечно внутри осажденной Лавры не все было идеально, там же люди находились, а не ангелы, и была угроза измены, которая реально означало гибель сидельцев, и кого-то обвиняли в измене возможно надуманно, но суть основного действа была чрезвычайно важна для страны.

Лавра мешала проникновению польско-литовско-воровских отрядов на Север Руси и в верхнее Поволжье, где все еще существовал  целый кластер  благополучных городов, обладающих сильными земскими властями (на беломорском   и волжском торговых путях, созданных царём Иваном). Эти торговые города более-менее пережили климатическую катастрофу 1600-1603 гг., когда даже летом выпадал снег и убивал посевы, что собственно и стало причиной Смуты (кстати, даже менее масштабные климатические изменения запустили  еще более разрушительную Тридцатилетнюю войну в Центральной Европе). Не доставали до северных городов и  ужесточившиеся в 1607-1609 гг. ногайские и крымско-татарские набеги. Уже в конце 1608 ополчения северных и верхневолжских городов начали борьбу против самозванца и интервентов – на эти ополчения опирался и военачальник Михаил Скопин-Шуйский. Кабы не устояла Лавра, то, взяв её, Сапега с Лисовским создали  крепкое разбойничье гнездо за высокими стенами.

И, уже пережив осаду, Лавра играла не меньшую роль, чем во время «троицкого сидения». Смута была еще далека от окончания. Внезапно. и скорее всего, от яда умер Михаил Скопин-Шуйский, который единственный из российских военачальников умел воевать в поле и имел шведских союзников (это после его смерти шведы превратятся в очередную порцию завоевателей);   Москва, захваченная гетманом Жолкевским, подверглась резне и сожжению в марте 1611;  Смоленск, где погибло большинство защитников и обитателей, был взят польским королем; был предательски убит Прокофий Ляпунов и распалось созданное им  Первое ополчение из жителей северных и северо-восточных областей; а переживший Троицкое сидение архимандрит Иоасаф был убит головорезами пана Лисовского вместе со всеми остальными монахами в Пафнутиево-Боровском монастыре. Однако Лавра осталась одним из немногочисленных очагов сопротивления Смуте и интервенции. Лавра воодушевляла и своей недавней победой, и своими запасами, и прямой помощью – обитель принимала огромное количество людей, приходивших со всех сторон – почти что все голодными и искалеченными, - и монастырские люди собирали раненных и умирающих по дорогам и селам. Служила Лавра общему делу и  воззваниями архимандрита Дионисия, рассылаемыми во все концы Руси, и на Волгу, на Поморье, в Пермь, «быть всем православным христианам в соединении», «помогать ратными людьми и казной»; так троицкие монахи сумели, четко действуя на информационном фронте, собрать отряды, которые отбили войско гетмана Ходкевича, идущее к Москве. Лавра сделала всё, выступая как  организационный центр, чтобы приблизить время победоносного Второго ополчения, созданного поволжскими городами.

Государство было воссоздано и  через полвека была завершена огромная работа, начатая еще царем Иваном – созданы оборонительные пояса, защищены, заселены и освоены черноземы к югу и юго-востоку  от исторической Московской Руси.   Угроза голодного бунта, который собственно и был началом смуты, оказалась снята на два века. 

Какую же роль этот символ национального сопротивления может сыграть сегодня? У стен монастыря, созданного св. Сергием Радонежским, столкнулось общество потребления, в виде польско-литовско-воровских войск, и общество веры, представленного русскими воинами и монахами. И общество веры оказалось сильнее. Тогдашние потребители сидели не в офисах, а в седлах,  отоваривались не в супермаркетах, а прямым грабежом, девушек снимали не в ночных клубах, а уволакивали из крестьянских изб, но суть их психологии не отличается от психологии современных потребителей.   Иметь. Иметь любой ценой, ценой своей души, веры, языка. Под стены Лавры пришли предатели, из ополячившихся и окатоличившихся русских родов  такие как Сапеги, Тышкевичи, Вишневецкие, Лисовские и те, кто не еще не успел ополячиться и окатоличиться, но уже желал хапнуть всё и сейчас; пришла и жадная Европа, желавшая проделать с Русью то же что она проделала с индейцами Нового Света. Однако у Лавры их ждали отнюдь  не рабы с караваем, произносящие сладким голосом: «Чего изволите?».

«Сердца кровью у многих (поляков и литовцев) закипели за Лисовского, и, чтобы отомстить за него, снова многие двинулись, как лютые волки, - литовские воеводы князь Юрий Горский, Иван Тишкевич, ротмистр Сума со многими гусарами и наемниками, - и напали на сотника Силу Марина и на троицких слуг, Михаила да Федора Павловых, и на все троицкое воинство. И был бой великий весьма и жестокий. И сломавшие оружие, схватясь друг за друга, ножами резались. Предельно отчаянной была та брань, потому что в троицком воинстве немного было конных, и не броней прикрыты они были. Слуга же Михайло Павлов, видя, как острие меча князя Юрия Горского пожирает неповинных, перестал биться с прочими, ловя самого воеводу, и убил того князя Юрия Горского, и с конем примчал его под город мертвого. Много тут желавших отомстить поляков погибло из-за тела его, но не отняли его из рук Михайловых».

Мне это напоминает эпизод из «Илиады». Только наша Троя выстояла. Общество веры оказалось сильнее общества потребления, даже при более слабых материальных возможностях. Это бы неплохо помнить и сегодня, когда идеология потребления и безверие разрушают страну, не давая основной массе населения  собственно и того, что обещали «демократические» вожди . Логическая цепочка проста, хоть она все еще не доходит до многих. Культ потребления разрушает страну - в разрушаемой стране (обществе) не может быть и устойчивого массового потребления. Круг замкнулся.

Использованная литература и источники

http://www.glinskie.ru/common/mpublic.php?num=1157

http://protown.ru/russia/city/articles/4365.html

http://www.rusidea.org/?a=25012503

http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-20318/

Сказание Авраамия Палицына// Воинские повести Древней Руси. Л. Лениздат. 1985

кратк. http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Palicyn/text.phtml?id=1058

полн. http://www.stsl.ru/lib/palitsin/index.php

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.2000, т.8

Александр Тюрин 

tyurin.livejournal.com